Княжий суд - Страница 68

Худо было пока с жильем в Коломне, но я тешил себя надеждой на то, что со временем построят мне большой и просторный дом — в будущей каменной крепости. Воевода обычно в крепости жил или рядом с ней. А уж резиденция воеводы, Воинский приказ — те всегда в крепости были, рядом с управой городской.

Населения прибавлялось — возвращались беженцы, строились, осваивали ремесла. Город медленно входил в привычную колею мирной жизни, и я понял — зря опасался, что управление Коломной будет мне не по плечу. В городе заботы те же, что и в Охлопкове, только масштабы больше. Однако же в чем-то и легче было: писари есть — за делами следить, купцы — торговлю ладить. Этим только разрешение дай. Люди разворотливые, при деньгах. Сами лавки построят и товары привезут. Никого подталкивать не надо.

Под стены крепости холопы под руководством зодчих вырыли траншеи. Когда я увидел их, то очень удивился — глубиной метров восемь и шириной столько же. Зодчие пояснили — так надо, стены будут широкие да высокие. Чтобы стояли прочно, да подкопы сделать было трудней, фундамент должен быть основательным. И несколько месяцев мобилизованные на работы крестьяне со многих волостей возили булыжники для фундамента.

Ну, и самому пришлось заняться градостроительством. Нет, не избы возводить, понятное дело. Проезжая по будущим улицам, заметил — где уже кое-где избы стояли, что улицы кривы, порядка нет. Собрал через писарей старших с улиц.

— Бывали в первопрестольной, уважаемые?

— А как же!

— Тогда не могли не приметить — в центре кремль московский стоит, а уж от него улицы расходятся, как лучики от солнышка. Вот и у нас, в Коломне, так следует сделать. Фундамент под крепость уж готов почти, вот от него и пляшите. Улицы чтобы ровные были да прямые. Ехал вчера — то поворот, то изгиб. Крепость каменную сделаем, убоятся татары нападать. Потому и улицы делать ровные, чтобы на века, чтобы дети ваши и внуки благодарны вам были. Понятно?

— Понятно, барин. Только вот строились мы по старым местам, где ранее избы стояли, потому оно и получается криво.

— А вы лучше делайте, чтобы и глазу приятно, и проехать на повозке свободно можно было, не застрять меж домами на перекрестке.

Озадаченные уличные старшины ушли.

Следуя установившимся обычаям, мастеровые одной профессии ставили свои избы на одной улице. Так и было — улица кожемяк, улица кузнецов, улица плотников. Не без исключений, конечно, поскольку купцы и служивые строились там, где считали удобным.

Я уже свыкся с мыслью, что мне приходится совмещать и гражданскую и военную власть в городе. Хотя город — не поместье, где боярин сам хозяин. В городе обычно бывает наместник — ставленник государя, правящий городом от его имени. Это — гражданская власть. Должен быть и воевода, также назначаемый государем. В его подчинении все дружины, он — военная власть. Друг другу наместник и воевода не подчиняются, они равны в правах.

Но бывают и редкие исключения, когда государь назначает одно лицо и наместником и воеводой.

Так вот, как-то мне сообщили: в город приехал наместник, боярин Шклядин. Должен сказать, что он мне сразу не понравился. Боярин — не девица красная на выданье, мужчину оценивают по поступкам и делам. А вот первые его дела мне как раз и не понравились.

Началось с того, что он прислал за мной слугу, передав пожелание, чтобы я к нему явился. Но — мы равны, я в Коломне уже не один месяц управляюсь, а коли ты новичок, так не грех и самому первому явиться для знакомства. Похоже, гордыня боярина обуяла. Обычно так ведут себя бояре из придворных. Интересно, Коломна для него опала или карьерное повышение? Говорят, из дворца наместниками в города не попадают. Это для меня, служивого, быть воеводой в Коломне — повышение по службе. Я и передал слуге ответ, что князю негоже ломать шапку перед боярином, и коли он хочет, пусть сам приезжает для знакомства. Мол, приму!

Дня через три боярин все-таки подъехал к моей избе. Толстый, пыхтевший в теплынь под тяжестью громоздкой московской шубы, да в бобровой шапке — это летом-то! Зашел, отдуваясь: двое слуг под руки поддерживают. Ну — все атрибуты удавшейся жизни. Боярин был уже немолод — значительно старше меня. Лицо одутловатое, глазки маленькие, прямо поросячьи какие-то, поблескивают остро. Борода умащена маслами и гладко расчесана. Точно, из придворных шаркунов. Я уж видел таких при дворе.

— Ну, здрав буди, князь! — отдышался он.

— И тебе долгих лет, боярин.

— Давай знакомиться. Шклядин Гаврила, боярин московский, государем назначен наместником во славный город Коломну.

— Князь Георгий Михайлов, боярин вологодский, государевым соизволением назначен воеводой сего города, — ответил я.

— Ты что же, служивый, к наместнику явиться не соизволишь? — укорил меня боярин, выделив голосом слово «служивый» и попытавшись уколоть этим. Неужель в самом деле из столбовых дворян? Что-то спеси в нем многовато.

— А разве мы не равны, боярин? — выделил я голосом слово «боярин» — ответная шпилька с моей стороны. Княжеское звание выше боярского.

Лицо боярина скривилось, как будто он лимон раскусил. Однако тут же взял себя в руки.

— Нам дружить надо, князь. В одной упряжке мы ноне.

— То верно.

— Ну вот, хорошо, что понимаешь, а в мою епархию вмешиваешься.

Я удивился.

— Это когда же я успел? Ты третий день как появился.

— А кто старшинам уличным приказал улицы спрямить? Ответствуй!

— Так стройка-то идет, а наместника нет. Когда построим, поздно будет исправлять.